Как пишет Lenta.ru со ссылкой на БалтИнфо, провайдеры Северной столицы восприняли предложение городской прокуратуры «критически». Фактически прокуратура призывает их к незаконному нарушению взятых на себя обязательств перед партнерами. Кроме того, любая чрезвычайщина «без суда и следствия», какими бы благими намерениями она ни была обоснована, порождает безграничный произвол.
Не следует забывать и специфику коммерческой конкуренции по-российски. Нечистоплотные предприниматели, имеющие связи в прокуратуре, могут воспользоваться дополнительной возможностью, чтобы если не утопить конкурента, то сильно осложнить ему жизнь. А найти противозаконный контент можно везде — было бы желание. На сайте турагентства есть фото девочки в купальнике? Пропаганда педофилии! На заставке сайта — цветок мака? Пропаганда наркомании! В интернет-магазине инструментов продаются топоры? Экстремизм! Потому что топор, как известно, предназначен для рубки чурок, ну а чурка — это, как известно… И так далее.
Мы обратились к нашим экспертам с предложением прокомментировать инициативу петербургской прокуратуры.
Яна Яковлева, председатель общества «Бизнес-солидарность», считает, что практика бессудных санкций ведет к произволу и злоупотреблениям. Впрочем, добавила она, «суд в нашей стране стал понятием символическим и проштамповывает все, что предлагают силовики. С одной стороны, по закону решения о санкциях должны приниматься судом, но такой суд, как у нас, — что он есть, что его нет».
Она также добавила, что со стороны прокуратуры поспешно, без суда, закрывать «преступные» сайты по меньшей мере нерасчетливо:
«Бороться нужно не с последствиями, а с их причинами. Я бы радовалась на месте прокуратуры, что те, кто занимается незаконной деятельностью, открыто рекламируют себя. Я не понимаю, зачем спешить закрывать те же интернет-казино. Ну, закроешь ты казино «Три рогалика» — появится «Два бублика». Нужно не закрывать последствие — нужно уничтожать причину, то есть преступную группировку».
Владимир Овчинский, доктор юридических наук, криминолог, идею петербургской прокуратуры в целом поддержал, хотя и с оговорками. Так, он считает, что сайты, которые, по мнению прокуратуры, проповедуют экстремизм и педофилию, можно и нужно закрывать без суда.
Однако пропаганда наркотиков в России не является уголовно наказуемым деянием. «Я сам давно ставил вопрос о внесении этого дополнения в Уголовный кодекс. Этого же требуют многие ученые. Сейчас у нас есть сайты, пропагандирующие наркотики, требующие легализации курения марихуаны. Эти сайты организованы фондом Сороса, Сорос открыл их сотни по всему миру. Бороться с ними нужно, но сначала надо ввести уголовную ответственность за пропаганду. А сейчас и ООН занялась пропагандой наркотиков, Кофи Аннан, бывший генсек ООН, выступает за легализацию большей части запрещенных веществ».
Кроме того, Овчинский считает бессмысленным введение ограничений на региональном уровне. «Это должна вводить Генпрокуратура по согласованию с другими правоохранительными органами. А то в Петербурге нельзя, а в Москве можно, и в Пензе можно. Интернет же распространяется на все пространство! Надо вводить это общим нормативным актом на территории всей Российской Федерации».
Адвокат Андрей Тарасов заметил, что любые «предложения», «рекомендации» и прочие «просьбы на грани поручения» не имеют законной силы и необязательны к исполнению. В подтверждение он привел случай из своей практики:
«Однажды я представлял в арбитражном суде письмо председателя Высшего арбитражного суда Леонида Яковлева, где излагалась его точка зрения по категории дел, одно из которых я вел. Судебная коллегия, ознакомившись с письмом председателя Высшего арбитражного суда, приняла решение, идущее ему вразрез, отметив, что это всего лишь мнение юриста Яковлева. Вот если бы это было постановление Высшего арбитражного суда, подписанное его председателем Яковлевым, оно бы имело юридическую силу. А коль скоро это письмо — это только частное мнение.
Если зампрокурора города или хотя бы генеральный прокурор что-то порекомендовал — это еще не руководство к действию. Если бы я был провайдером — я бы сказал: «Пришлите официальную бумагу, укажите, какие нормы я нарушил и что я обязан сделать».
